Димитрис Димитриадис – адвокат, специалист по комплаенсу и системам управления безопасностью в авиации, наставник, чья карьера выстроена на стыке права и подготовки пилотов. В качестве управляющего партнёра Demetris Ch. Demetriades LLC и партнёра Dento Group он использует юридическую экспертизу для укрепления культуры безопасности и соблюдения норм в авиационной отрасли. Он также основал и возглавляет Young Aviators Academy (Академию юных авиаторов) – программу для подростков 12-15 лет, которая помогает будущим пилотам развивать навыки лидера, командное мышление, ситуационную осведомлённость и многозадачность. Его история – о цели, стойкости и вере в то, что подлинное наследие измеряется не титулами и не деньгами, а жизнями, которые ты помог изменить.
Ваша семейная история связана с Силами специального назначения. Помимо долга, чему научил Вас этот этап в плане ответственности и чего стоило эмоционально уйти с этого пути?
Служба в армии на Кипре обязательна, но для меня это было больше, чем обязанность. Мой дед был известным героем, которого выбрали возглавить сопротивление военному гнёту британцев и турок; он руководил «красными беретами» и фактически заложил основу для первого поколения спецназа на острове. Мой отец тоже служил в спецназе, и для меня вступить туда значило почтить память обоих. В день распределения я хотел попасть в снайперское отделение, но к тому моменту все места были заняты. Однако армии требовались повара, а я уже умел готовить, поэтому добровольно вызвался на эту должность.
Меня отправили на профессиональное обучение, а затем вернули в часть, где этот опыт неожиданно превратился в школу лидерства. В 18 лет я отвечал за питание 170 солдат ежедневно, руководил персоналом и планировал меню. Сначала это казалось непосильным, потом стало упражнением в организации, стойкости и способности развиваться. Я даже решился изменить рацион, чтобы солдаты наконец получили достойные, полноценные блюда.
Мы пришли в спецназ мальчишками, а уходили мужчинами. Нас учили владеть всеми видами оружия, но главное, чему я научился, – дисциплина, терпение, структура и уверенность в том, что если я чего-то действительно хочу, я этого добьюсь.
Когда в 18 лет Вы выбрали юридическую карьеру, а не кабину пилота, это было благоразумие, давление или осознанная цель?
Я начал летать ещё во время службы в спецназе. Авиация была моей страстью – я вырос в этой сфере. Но в тот период обе кипрские авиакомпании прекратили существование, и пилоты по всей стране остались без работы. Отец, капитан и человек, который работал в авиации, сказал мне прямо: «Лучше выбери что-то более стабильное – сейчас слишком неопределённое время».
Это было непросто. Мне пришлось пересмотреть все планы. Но я не отказался от авиации насовсем и пообещал себе, что однажды вернусь к ней, пусть и в другой форме. Право стало моей опорой. Я, как человек прагматичный, расчётливый и целеустремлённый, добился в этой сфере успеха. Учился в Великобритании, специализировался на корпоративном и коммерческом праве и со временем выстроил надёжную карьеру. Когда появилась возможность вернуться в семейный авиационный бизнес, я пришёл туда уже с опытом и знаниями, которых не было ни у кого в отрасли.
Вы говорите, что авиация стала для Вас «средством, а не целью». В какой момент Вы поняли, что Вам важнее люди, чем самолёты, и кто помог Вам это осознать?
Главный принцип авиации – безопасность. А безопасность напрямую связана с человеческим фактором и поведением. В моей роли руководителя по комплаенсу и безопасности я всё чаще видел: корень любой ошибки – человек. Научить пилота летать недостаточно. Чтобы стать настоящим профессионалом, нужно годами развивать компетенции, оттачивать мышление и реакции. Да, самолёты и тренажёры совершенствуются, но решает не техника – решает человек в кабине, которому завтра доверят десятки жизней.
Мой отец, Хараламбос Димитриадис, один из самых опытных экзаменаторов в Европе, направил меня в нужное русло. Наблюдая за обучением курсантов, я стал замечать: независимо от возраста, многим не хватает личностных качеств и поддержки. Им нужен наставник. Вскоре родители начали обращаться к нам сами: «Наш ребёнок живёт авиацией, подскажите, как развивать его дальше». Так родилась идея, которая со временем превратилась в миссию – воспитать новое поколение пилотов мирового уровня.
Идея Young Aviators Academy превратилась в миссию. Какую личную потребность или воспоминание Вы реализовали, когда решили работать с подростками с 12 лет?
Сейчас мне 37, и я часто думаю о том, как многому пришлось учиться самому, без наставников. Я однажды спросил себя: «Где бы ты был, если бы в детстве рядом был человек, который научил бы тебя этим вещам и стал примером?». Наверное, я был бы на двадцать шагов впереди всех.
Эта мысль подтолкнула к действию. Я не хотел, чтобы следующее поколение повторяло наш путь проб и ошибок. Академия стала способом дать детям инструменты, о существовании которых они ещё не догадываются, – не только в авиации, но и в жизни. Это мой ответ на вопрос: «Чего мне не хватало в том возрасте, и как сделать так, чтобы им хватило?»
Какой случай из практики наставника запомнился Вам как настоящий момент внутренней перемены ученика – и почему?
У меня был 12-летний ученик – умный, амбициозный, но нетерпеливый. На занятии он раздражался, что другие не понимают уравнения так быстро, как он. Взгляд говорил: «Почему они такие медленные?»
Я воспользовался моментом и попросил его объяснить решение группе. Сначала он замялся, потом уверенно справился. После урока я сказал: «Когда ты вырастешь, окажешься в команде, где не все будут так быстры. Но результат всё равно нужен – значит, нужно уметь подстраиваться и помогать другим».
Он слушал молча, слегка смущённый. Позже его отец поблагодарил меня, что я не прошёл мимо. Через неделю ученик вернулся другим – спокойнее, терпеливее, внимательнее к окружающим. В его глазах я увидел переход от раздражения к осознанности. Именно ради таких мгновений всё это стоит делать.
Вы превратили хаос в систему. Какой день на этом пути оказался самым тяжёлым – когда Вы усомнились в себе – и что помогло не отступить?
Когда я впервые возглавил комплаенс и безопасность, потребовалось время, чтобы разобраться. Всё создавалось для тех, кто «уже в теме», и выглядело как сплошной хаос. Документы соответствовали нормам, но ими невозможно было пользоваться в работе. Я начал перестраивать систему с нуля – как юрист. Почти каждый вечер возвращался домой выжатым и думал: «А не переоценил ли я себя?» Волосы начали седеть от постоянных попыток предотвратить проблемы ещё до того, как они возникали.
Держало чувство долга – стремление обеспечить высочайшее качество при минимальном риске. Постепенно, с ростом команды и настойчивостью, всё стало выстраиваться. Мы разработали чек-листы, обновили процедуры, внедрили собственную CRM-систему, автоматизировали процессы. Сегодня всё работает чётко, и я понимаю, что те бессонные ночи были не напрасны.
Вы обучались медиации, но применяете эти знания иначе – делая договоры понятнее и надёжнее. Почему именно такой путь оказался Вам ближе?
В начале карьеры я занимался судебными делами, затем перешёл в корпоративную практику. Судебные тяжбы длились годами, заседания откладывались бесконечно, клиенты теряли деньги и терпение. Даже когда мы выигрывали, победы не ощущалось – все всё равно что-то теряли.
Тогда я понял: я не хочу быть частью этой бесконечной гонки. Моя цель – предотвращать конфликты, а не бороться с их последствиями. Обучение медиации помогло мне иначе взглянуть на юридическую работу. Теперь я вкладываю эти принципы в договоры: ясность, детализация, прописанные механизмы урегулирования споров. Для меня настоящий успех – когда клиент не доходит до суда, а решает вопрос мирно и продолжает работать.
В моменты сильного давления что помогает Вам сохранять ясность и уверенность в решениях?
Мой принцип прост: вернуться к основам. Сначала – факты, очищенные от эмоций. Потом – знание: нормы, процедуры, право. И только после этого – варианты. Мой ориентир в таких ситуациях один: решения должны основываться на знаниях.
Со временем я понял, что под давлением работаю лучше всего. В кризис сознание обостряется: делегирование точнее, приоритеты яснее, решения быстрее. Это почти автоматизм – «мышечная память», выработанная годами в высокорисковой среде права и авиации. Давление для меня – не враг, а союзник, который заставляет действовать на пределе возможностей.
Влияние без излишней фамильярности – тонкая грань для молодых инструкторов и студентов. Где Вы сами научились этому балансу и как удерживаете его, когда проще было бы просто нравиться ученикам?
Все мы хотим нравиться, но уважение стоит дороже. Границам я научился на практике. Видел, как молодые инструкторы становились «слишком своими» – шутили, переходили на приятельский тон, и дисциплина постепенно исчезала. Опоздания переставали быть проблемой, процедуры – обязательными.
В авиации так нельзя. Поэтому существуют стандартизированные процедуры (SOPs), которым нужно следовать всегда, будь то обучение, комплаенс или безопасность. Не нужно быть холодным, но важно быть твёрдым. Создавать атмосферу доверия и при этом напоминать о правилах и иерархии.
Мы часто повторяем инструкторам: вы здесь не для того, чтобы нравиться, а для того, чтобы учить и формировать профессионалов. Чёткие границы рождают уважение и обеспечивают безопасность. Это не всегда просто, но необходимо.
Ваш pro bono опыт помощи женщинам и работа с подростками – обе истории про защиту. Чему они научили Вас о достоинстве и о себе самом?
Мне повезло вырасти в любящей семье, в атмосфере безопасности и правильных ценностей. Но не всем выпадает такая удача. Когда ко мне обратился фонд, помогающий женщинам, пережившим насилие, я не мог отказать.
С подростками цель другая – помочь им не повторять ошибок, которые совершали мы. Их путь может быть проще, но не менее значим. Кому-то не хватает уверенности, кому-то – базовых жизненных навыков. Самое главное – помочь им стать самостоятельными и сильными.
Обе эти истории научили меня одному: наша задача – быть рядом в самые уязвимые моменты и напоминать человеку, что он не один.
Один из Ваших принципов – «Ты не можешь стать тем, чего не видишь». Кто был Вашим «невидимым» наставником – тем, кто поверил в Вас раньше Вас самих – и как Вы возвращаете этот долг сегодня?
Если честно, этим человеком стал я сам. В детстве я был застенчив, часто сомневался в себе. Примерно в пятнадцать лет я сказал себе: «Хватит. Пора меняться». Это стало переломным моментом.
Я вспоминаю слова Мэттью МакКонахи: когда его спросили, кто его герой, он ответил – «Я сам через десять лет». В двадцать пять я понял, насколько это точно. Через десять лет «будущий я» словно спросил: «Ну что, ты мой герой?» Я вынужден был ответить «Пока нет». И этот диалог продолжается. Будущее всё время движется вперёд, и это заставляет меня расти.
Мой герой – это я сам. Тот, кем я являюсь сегодня, человек, который каждый день стремится стать немного лучше, чтобы однажды оглянуться назад и сказать себе: «Да, я действительно горжусь тем, кем стал». Этот постоянный путь к собственной лучшей версии – то, что придаёт смысл движению вперёд и не позволяет останавливаться.
Что Вы хотели бы оставить после себя – о чём должны помнить люди, говоря о том, как Вы использовали свою энергию и талант на Кипре?
Мама иногда спрашивает меня: «Когда тебе будет достаточно?» – и я всегда отвечаю: «Никогда». Всегда есть что построить, кому помочь, что улучшить. Это не жадность, а страсть. Успех и финансовая независимость дают свободу следовать своему призванию – если тебе повезло его найти.
Ошибались все – и в жизни, и в бизнесе. Но мне важно, чтобы обо мне вспоминали через призму этики, моих слов и людей, которым мне удалось помочь. Что может быть ценнее, чем пусть малое, но участие в чьей-то судьбе?
Я нашёл своё предназначение – помогать детям и подросткам, развивать их способности, направлять к реальным достижениям. Хочу воспитывать в них дисциплину и уважение, учить, что лидерство начинается с умения слушать, а не с умения говорить. Для меня наследие – не памятники и не титулы, а человек, который взлетел выше, потому что ты показал ему путь. Если хотя бы один ребёнок нашёл своё дело благодаря нашей работе, – это и есть настоящая победа.
Беседовала Екатерина Белая
#SB100Leaders
